По материалам закрытого форума
Yuricon
Песнь вторая, или десятая, если считать с самого начала
Саркофаг Маны
У самых стен Города Вечного Солнца стоит саркофаг Маны, а рядом с ним – бетонная стела, внутри которой Хищный Лебедь, любимая птица аватары, охраняет его покой.
Мы остановились невдалеке и подошли к успальнице пешком, воздавая тем самым честь Мане, который, хотя и пребывал в настоящее время в саркофаге, но не переставал от этого быть воплощённым божеством. Собственно, дело у нас было не к нему, а к Лебедю, но вести себя всё равно следовало чинно. Не успели мы приблизиться к стеле, как из бетонной поверхности высунулась голова на грациозной шее, вокруг которой немедленно начали виться комары. - Дальше ни шагу, - предупредил Хищный Лебедь, для убедительности оскаливая зубастый клюв и, подобно хамелеону, отслеживая жёлтыми глазами со змеиным зрачком прицеливающихся комаров, - Замрите и внемлите, смертные: здесь покоится воплощённая субстанция великого Ма… - И тебе здравствовать! – мы постарались прервать поток лебединого красноречия в самом начале, зная, в какие дебри риторики может забраться словоохотливая птица, если её вовремя не остановить. – Как погодка, радует? По дороге с юга - ни облачка! Прямо курорт. - Не знаю, - ворчливо отозвался Лебедь, слегка недовольный, что ему не дали развить пышный монолог. – У меня там внутри своя… погодка, до наружных условий мне дела нет.
С этим словами птица вылезла из стелы целиком и прищурилась на невысокое солнце. - Однако дождь будет, - с торжественной убедительностью старого ревматика изрёк Лебедь и, не дождавшись нашей реакции, похмыкал, пожевал клювом, ловко цапнул пролетавшего комара и строго спросил. – А вы просто так зашли или по делу? Если просто так, то убирайтесь вон, ибо знайте, смертные, что, пока стоят стены Города Вечного Солнца, никто не смеет нарушать покой вели… - По делу, - быстро отреагировали мы, уловив приближение новой волны красноречия. – По делу. И можешь не волноваться – мы не собирались нарушать покой твоего Хозяина (да будут вечносухими опилки, на которых он возлежит!), наш разговор предназначен для твоих ушей, а уж к кому обращаться дальше – ты решишь сам.
- Так бы и сразу и сказали, - успокоился Лебедь и тут же проявил недюжинную проницательность, что, впрочем, с учётом его существа и не было столь удивительно. – Куда надо-то? Соловки? Кузова? - Соловки, - хором ответили мы. – И желательно побюджетнее, а то в прошлый раз… - Сами виноваты, - отпарировал Лебедь. – Я вам тогда к кому сказал идти? К химерам, на причал. А вы к Пашке попёрлись, вот и результат. Пашка – демон известный, на него уже печать накладывать некуда, у нас его специально на верёвке держали, чтоб он деньги искал, вот как. А потом он верёвку перегрыз, продал её кому-то и убежал к вам.
- Зачем же в Верхнем Мире деньги? – искренне изумились мы. - Затем же, зачем и в Нижнем – для развлечения, - ответила птица. – С той только разницей, что для вас суть развлечения – наблюдать, как их другие тратят, а для нас – наблюдать, как их другие ищут. Ладно, хватит время терять. Когда хотите в Море-то? - Завтра, - ответили мы.
- Завтра никак, - отрубил Хищный Лебедь. – Послезавтра смогу ещё… да и то Хозяина будить придётся, наверное. «Косяков» на ремонте, другой катер ходит, поменьше. А желающих как было, так и осталось до… в общем, понятно. Ну, вам как раз дополнительный день не помешает – поднесёте Морю дары, пообщаетесь. Может, и получите что-нибудь, если он вас захочет слушать. - Что получим? – насторожились мы. - Что ищете, - ответила птица. – Да ладно бойскаутами прикидываться, последний комар уже гудит про ваш вояж, - с этими словами.он цапнул из воздуха ещё одно насекомое. - Тоже мне, тайна придорожного сейда… - Хищный Лебедь, а ты знаешь, где искать? - встрепенулись мы.
- Нет, не знаю, - честно ответил любимец аватары. – Про это только Белое Море знает, а может, и он позабыл уже. Давно, слишком давно это было. Так.. Значит, чтобы послезавтра с утра как штык у химер на причале. И по Кеми не шастайте лишнего, нечего там сейчас делать, у чердачной нежити гон идёт, носятся стаями, крылом заденут – пиши пропало, будете до конца дней на лесовозах ездить и водку по 74 рубля пить… При этих словах Лебедя передёрнуло и он, не прощаясь, полез обратно в бетонную стелу. - Спасибо! – крикнули мы ему вослед. - Идите уже, - глухо донеслось из бетона. – Да пребудет Сила с тем, кого она выберет…
Химеры
На самом краю земной тверди, у границ Моря, находится Кемь, и там живут люди, одолеваемые чердачной нежитью. Но есть небольшая полоска земли, которая отделяет Кемь от морских владений, куда не залетает чердачная нежить, и где человек не имеет власти, потому что здесь издревле гнездятся химеры. Нынешний промысел химер – причал в Рабочеостровске. Химеры прекрасно осознают всю выгоду своего положения и потому привыкли смотреть на остальных существ немного свысока. Они гоняют даже местных демонов, чьи судёнышки подпольно (т.е. без лицензии) возят пассажиров по шхерам, к Кузовам и на Соловки. Что уж говорить о людях – эти вообще являются для химер существами второго сорта. Единственные представители адамова племени, перед которыми химеры держатся осторожно и опасливо – это хмурая монастырская братия, пинающая нечисть сапогами. Монахи даже срубили часовню – прямо на причале! – и ни одна химера не позволила себе высказать неудовольствие по этому поводу.
Под строгими взглядами образов химеры швартуют монастырские катера, пища от ужаса и роняя помёт, в связи с чем, находясь на причале, весьма желательно смотреть себе под ноги. Силами зомби (когда-то людей, застигнутых врасплох чердачной нежитью) и младших духов химеры сколотили на берегу несколько дощатых сараев, в которых за деньги или драгоценности устраивают на ночлег путников, ожидающих возможности попасть на борт какого-нибудь судна. Сюда, в этот вертеп, и прибыли мы, практически без задержек миновав Кемь по совету Хищного Лебедя.
Старая, облезлая химера в образе грустной человеческой дочери придирчиво обнюхала нас, фыркнув возле сумки с амулетами, и нехотя подчинилась знакам, наложенным на наши ладони во время прохождения Третьих Врат. - Туда ступайте, - проскрипела она, ткнув птичьей лапой в сторону одного из крайних сараев. – На насест… то есть, на второй этаж. Коней в общем дворе привяжите! – крикнула она вслед и стала жутко гримасничать, шипеть и отплёвываться, стараясь поскорей избавиться от явно неудобного ей человеческого образа, но в большей степени - от воспоминаний о действии подчиняющих знаков камней. (Камни не считали химер существами, заслуживающими диалога, а тем более доброго отношения, а потому предпочитали пользоваться для контакта с ними элементарными знаками Силы).
Обосновавшись на новом месте, первым делом мы решили переложить вещи, распределив поклажу между перемётными сумами, остающимися вместе с нашими лошадьми на причале, и заплечными мешками, которые мы брали с собой. В целом, количество груза не должно было напрягать нас в дороге, ибо мы клали в мешки лишь самое необходимое: теплое бельё, книги и склянки с эликсиром молодости (то есть, обычный запас, который берёт с собой на Соловки любой путешественник). Кроме повседневных вещей, забрали несколько амулетов, стеклоискатель и коробку карандашей. Покрутили в руках рога, но решили оставить их на материке – слишком габаритное удовольствие, к тому же совершенно бесполезное на большей части Соловецкой земли. Закончив с приготовлениями, отправились к Морю, тем более, что посланные некоторое время назад чайки вернулись с хорошими вестями: с нами будут говорить.
Белое Море
- Редкие гости приходят теперь не за рыбой-зверем морским, не за укреплением веры, а за тем, чему уж и названий не сохранилось. Старик стоял в карбасе метрах в сорока от берега и говорил негромко, но голос был слышен так же, как если бы он находится на берегу рядом с нами. Непокрытая голова его была совершенно седой – но то была особая седина, не серебристая, с остатками былого цвета, а совершенно белая, как чаячье перо – и ветер развевал его волосы, отросшие, казалось, до самых пят. Одет он был в поморскую робу, тоже необычную: она нестерпимо горела на солнце миллионами водяных искорок.
- Мы прочитали Рукопись, но нам кажется, что некоторых страниц не хватает, - начали мы излагать наболевшее, однако старик властно поднял руку, предостерегая от дальнейших слов. - Прочтёте ещё не раз, и не два, потому что к ней нет единственного ключа, она написана так давно, когда каждая руна таила в себе целую книгу, - произнёс Белое Море. – Но в одном вы правы: другие страницы действительно существуют. Потому что Рукописи нет конца, и никогда не собрать её воедино – так было задумано теми, кто создал её и отдал мне на хранение. Она завладевает сердцем каждого, кто прикоснётся к ней – любой её частице, и он несёт в себе эту любовь, и сеет её в окружающих его людях, а они, прикасаясь к тайне, тоже становятся носителями. Вот почему случайному страннику никогда не найти Рукописи, но те же, кто искренен в своей любви к Северу, непременно отыщет нужное ему, потому что оно будет ему открыто: в свой час и в своей мере.
Приходите сюда же в отлив. Сегодня. И приведите друзей. Они тоже должны получить своё. Остальное же ищите там, куда собирались идти. И смотрите: когда увидите чудо, то значит вы на месте. В этом путешествии такое место будет только одно. А теперь… ну, можете попросить меня о подарке. Мы не были готовы к такому обороту и немного замешкались, не зная, о чём бы таком попросить Белое Море, чтоб ненароком не показаться неучтивыми, и в результате лихорадочных метаний уже собрались поблагодарить и сказать, что нам вроде бы ничего не нужно, как вдруг совершенно неожиданно (и практически против воли) у меня с языка сорвалась какая-то галиматья: - А можно будет на Соловках селёдочки попробовать?.. А то сколько раз был, и никогда не выходило…
- Селёдки? – старик улыбнулся. – Добро, загоню. Сами натаскаете, сами засолите – так вкусней, чем с чьих-то рук готовое трескать. Чай не свиньи. Подбери рыбью чешуйку, как соберётесь в море – сломай её. Я буду знать, белухам велю, они уж постараются. Да не благодари, пустяк это. Я посмотрел под ноги и действительно увидел поблёскивающую в тине рыбью чешуйку, поднял её и убрал в карман. - Слышь-ко, а что это у тебя на руке-то такое любопытное? – вдруг спросил Белое Море, указывая в мою сторону. - Это? – я поднял левую кисть, чтобы ему было виднее. – Это часы такие, водонепромокаемые..непроницаемые… - На другой, на другой руке, - еле заметно улыбнулся старик. На правой руке, скрытый под рукавом куртки от ненужных взглядов, был одет… - Игрушка это… - неловко ответил я, сгорая от стыда. – Сувенир.
- Ну-ну, - продолжая улыбаться, сказал Белое Море. – Купил, поди? Или подарил кто? - Купил… - не понимая, чего ради он прицепился к этой безделушке, честно признался я. - Точно? Ничего не путаешь? Вот же дотошный дед. - Не путаю… А… Его не надо носить, да? Он что-то обозначает такое, особенное? - Нет, ну что ты. Ничего не обозначает. Сувенир, ты сказал? Вот точно: сувенир. Для памяти, значит. Ну давай, сынок, развивай память, дело это полезное. Глядишь, и действительно вспомнишь что-нибудь. Впрочем, и сам не вспомнишь – так тебе помогут, обязательно. Всё, ступайте – а вечером сюда же. Да пребудет Сила с теми, кого выберет. Очевидно, в этот момент Сила действительно выбрала нас в качестве объекта приложения, потому что, повинуясь чьему-то внезапному приказу, мы оба образцово сделали налево кругом, а когда повернулись, чтобы поблагодарить старика и попрощаться с ним, на море уже не было никакого карбаса.
Вечером мы встретили Владимира и Лену, славных путешественников, прибывших с Севера (а на Север – из Воронежа). Наша компания сразу утратила казарменный стиль и превратилась в уютную группу единомышленников. Как и было велено, в час отлива мы отправились к берегу, воздух которого был особенно густо напоен иодистыми испарениями, запахом гниющих водорослей, морской соли и кучей других ароматов, способных свести с остатков ума любого городского жителя средней полосы.
Пока ребята гуляли и фотографировали чудные пейзажи Беломорья, мы с Алексеем тихонько спустились на обнажившуюся литораль и практически сразу увидели в камнях знакомое поблескивание. Бережно собрав несколько страниц Рукописи в ладони, мы разглядывали проступающие сквозь толщу стекла руны и испытывали непреодолимое желание начать расшифровку немедленно, прямо тут, на пустынном берегу, среди древних камней, покрытых скользкими водорослями. Но для этого нужны были этикетки, ближайший шанс раздобыть которые в достаточном количестве представлялся только на Соловках.
(Конец песни второй, или десятой, если считать с самого начала)
Оставайтесь с нами.
|
|
|