Yuricon




Сейчас, когда с момента возвращения из этого путешествия прошло две недели, все случившееся вспоминается как фантастический сон, однако многочисленные фотографии упрямо свидетельствуют о полной реальности произошедших событий. Да, собственно, что было нереального? Ну, подумаешь, проехали 1750 км в один конец, пересекли границы семи субъектов РФ, догнали солнце, насладились началом заполярной осени и в целости вернулись обратно? Каждый путешественник по Русскому Северу не раз, и не два совершал такие поездки…
И тем не менее – двух одинаковых путешествий не бывает, они всегда неповторимы и индивидуальны, потому что их суть триедина – Дороги, Люди и Природа, и все эти составляющие Пути пребывают в постоянном движении…

Сага №1. Дороги

Константин ака Phone (из Пушкино), человек эрудированный и мудрый, не так давно предложил именовать Дороги живыми – видимо, он постиг их естество на уровне высшего знания, поскольку они и в самом деле отличаются всей атрибутикой живой материи – размножаются, растут, стареют, бывают коварными и ласковыми, шумными и склонными к одинокой тоске. Некоторые вульгарные материалисты упорно отрицают живое начало Дорог, предлагая свести всё к критике деятельности Федеральной дорожной службы и нерадивости местных органов власти, однако, думается, всё гораздо сложнее, чтобы вот так лежать на поверхности.
Об этом думал я в те редкие моменты, когда переводил дух, беспрестанно матерясь в разнокалиберном потоке транспортных средств, движущихся в северо-западном направлении по Ленинградскому шоссе. Ибо день был самый неудачный из всех дней, когда можно ездить по ленинградке – суббота. И час был самый неурочный из всего времени суток, которое можно избрать для подобной поездки – полдень. Казалось, что все мега/икейные шопперы, клинские и тверские дачники, транзитные и столичные фуры, трактора и умирающий транспорт местного значения, а также заблудившиеся по неопытности начинающие автолюбители движутся нескончаемым потоком в сторону зуевского поворота, а достигнув его, поедут в Кириши и Волхов, чтобы потом так же спонтанно шевелиться по направлению к Петрозаводску….
Я рассчитывал к вечеру доехать до Старой Ладоги и искать ночлега там (предвкушая закатные и рассветные фотосессии Волхова и побережных построек). Куда там! С огромным трудом достигнув свертки на Великий Новгород, с радостью вырвался из унылого каравана фур на примыкающую дорогу и в 19-00 лихо осадил железного коня перед фасадом гостиницы «Садко». Ехать сегодня дальше не было никакого желания, я сильно устал и проголодался – а, в конце концов, любое путешествие, даже самое трудное, должно быть в радость, а не наоборот. По крайней мере, я стараюсь придерживаться именно такого формата.



В Великом Новгороде я нашёл всё, что мне было нужно в тот момент, а именно – кров и пищу. Как следует расслабившись от столичной суеты и загруженной дороги, я погулял по вечернему Новгороду, подышал его вкусным воздухом и абсолютно счастливый лёг спать.



На следующее утро пробудился совершенно другим человеком – бодрым, свежим и готовым к любому количеству фур на трассе. Выскочив на ленинградку с решительным видом, я, однако, не обнаружил потенциальных соперников и совершенно спокойно доехал до Зуева, а оттуда – до Киришей и Старой Ладоги. Свободная дорога сама подталкивала вперёд – и, не останавливаясь, я направился к Мурманскому шоссе. Вот промелькнули за окнами Свирьстрой, Доможирово и Лодейное Поле, вот вырос перед капотом гигантский разводной мост через Свирь, а спустя некоторое время совершилось в очередной раз чудо пересечения карельской границы – и началось мое третье в этом году пребывание на земле Калевалы…
Я начал его с тестирования незаметной кафешки прямо перед постом ГАИ – петрозаводские друзья рассказывали мне о небывало вкусном харчо, которое готовят в этом заведении. И, несмотря на неурочный для обеда час (едва минул полдень), я всё-таки решил притормозить и отведать горского супа в придорожном исполнении северных территорий. Харчо и впрямь оказалось недурственным, так же, как и яичница с ветчиной, заказанная для общей гармонии. Ценовой индекс при этом явно рассчитан на людей с развитым чувством юмора – вся трапеза обошлась в полтинник с мелочью… Возможно, в это кафе неспешным шагом ходят сотрудники поста ГАИ – а об их бедственном материальном положении не знает только беломорская сельдь – вот и подтянулся сервис поближе к клиенту, чтобы получать взаимную радость ко всеобщей выгоде.



Человек, покушавший в милицейской столовой, уже почти милиционер – видимо, поэтому на посту к моей персоне никакого внимания не возникло, хотя все пассажирское сиденье было завалено разнообразным скарбом, прикрытым маскировочной сеткой. Переваривая пищу, я ехал и думал о том, как остановлюсь на лесной заправке, что на выезде со стороны Олонца, и как залью полный бак, и насколько мне его хватит впоследствии… Закончилось тем, что, увлекшись расчетами, я зевнул поворот на заправку и стремительно понесся вперед в сторону Пряжи… Как известно, ближайший бензин после Олонца находится на перекрестке Мурманки и дороги Суоярви/Крест Скорби – Пряжа. И шансы мои доехать своим ходом до этого перекрестка на этот раз были ничтожны. Изобретательно используя рельеф местности для движения накатом, не разгоняясь выше 90 и вообще не топча педаль акселератора, я с тревогой вглядывался в оранжевый огонь сигнальной лампочки и соображал, найдется ли в случае чего на трассе добрый человек, согласный отлить мне маленькую баночку высокооктанового топлива…
Когда, по моим расчетам, я уже двигался исключительно на атмосферном воздухе, засасываемом воздухозаборником, на дороге возникла табличка, возвещающая о приближении поворота, а за ней и сам поворот. Я даже не оценил собственного счастья, обнаружив на заправке 95й бензин – просто закачал все имеющиеся емкости и поехал дальше, нервно покуривая в форточку и рефлекторно поглядывая на лампу. Прибытие в Петрозаводск состоялось около 16-00. Не отвлекаясь, я проехал прямиком на розничную продуктовую базу, где и выполнил свою миссию, закупив необходимой снеди по списку, составленному совместно с Константином ещё в Москве, после чего снова вернулся на Мурманку и направился в сторону Медвежьегорска.
Поскольку времени в запасе было достаточно, не смог отказать себе в удовольствии заехать на Кивач – пофотографировать и отведать местных шашлыков. Народа у водопада было довольно много, причем большинство номеров на автомобилях принадлежало Ленобласти и Карелии. Тем не менее, фотосессия получилась удачной, хотя и кратковременной, а за шашлыком вообще не оказалось очереди (впервые на моей памяти).
Подкрепившись мясом и впечатлениями, я продолжил движение.



Не доезжая Медгоры остановился, чтобы сфотографировать лесотундровые пейзажи и узости на трассе. Пока снимал, подумал о месте предстоящего ночлега. Дело в том, что я позабыл сделать выписки о гостиницах Медгоры, и теперь лихорадочно вспоминал, не проскакивало ли в разговорах с карельскими знакомыми каких-либо ориентиров по части наличия и расположения постоялых домов в данном районе. Но в голове почему-то всплывали только страшилки, рассказанные в интернете бывалыми путешественниками, о том, что в гостиницах Медвежьегорска царит смрад вследствие полного отсутствия горячей воды. Как бы то ни было, но я решил не испытывать судьбу и двинулся в Сегежу, данными о гостиничном сервисе которой располагал. По пути позвонил в отель «Выг», рекомендованный как лучший приют города, и зарезервировал себе одноместный номер.
Когда я въезжал в Сегежу, солнце склонялось к горизонту и нестерпимо лупило в глаза, обнуляя видимость. Вероятно, из-за этого я оказался не в центре, а на окраине города. Покрутившись по закоулкам, решил спросить совета у местного населения. Первая же встретившаяся пара (мужчина с двухметровой водопроводной трубой на плече и пьяненькая тётя неопределенного возраста) охотно растолковала мне дорогу к «Выгу», бодро оперируя аутентичными ориентирами («свернёшь у магазина, а потом у бани – и упрешься в большой дом, мимо не проедешь! Запомнил? У магазина, а после – у бани. Дом большой, его видно»). Проговаривая маршрутную проводку в четвёртый раз, тётенька вдруг сменила тему и поинтересовалась, а почему мне упёрлось ехать именно в «Выг», ведь прямо тут, рядышком, есть гостиница, где даже машину можно оставить? Я не придал значения последней фразе, объяснив, что заказал номер в «Выге» и поехал сворачивать у магазинов и бань в поисках «большого дома». Довольно быстро я отыскал его – это оказалось трёхэтажное строение времён покорения беломорской гидросистемы, не ведавшее с тех пор ни ремонта, ни переустройства. На вахте (назвать службой размещения этот казарменный пост не поворачивается язык) мне подтвердили готовность номера к заселению, и я уже собрался заполнять формуляры, но перед этим спросил, где ближайшая охраняемая стоянка. Выяснилось, что таковой нет, но есть стоянка у гостиницы – неохраняемая, но бесплатная. И я, вспомнив тёткины слова, решил разведать «ту гостиницу, где даже машину можно поставить». В результате десятиминутных блуканий по сегежским выселкам я обнаружил нечто вроде школы, на которой висела вывеска ведомственной гостиницы. Как оказалось, это действительно был приют чего-то типа современной версии ОСОАВИАХИМА с двухместным размещением и категорическим запретом курения в номерах. Но – по 150 рублей за койко-место. После того, как я предложил закупить номер целиком, девчушка-привратница осторожно обмолвилась о некоем одноместном люксе, «который стоит дорого – 480 рублей». В том люксе оказался санузел и пепельница. Последнее обстоятельство выступило решающим. А автостоянка у гостиницы действительно была – охраняемая и за высоким забором.
Тот вечер мне скрашивал КБ в сочетании с «Карельской жемчужиной», купленные в Петрозаводске. Единственная программа телевидения оказалась неинтересной, а девчушка из гостиницы – слишком запуганной загадочным визитом одинокого столичного гостя… Короче говоря, скоротав вечер за бальзамом, я улёгся спать.
Ни свет, ни заря меня разбудил телефонный звонок Константина – отважный путешественник за неполные сутки проделал на своей верной «Оке» путь от подмосковного Пушкино до Сегежи и искал воссоединения. Растолковав ему дорогу до гостиницы, я стал ждать встречи.
Через некоторое время, умывшись и наскоро перекусив, мы были готовы для последнего шоссейного перегона – нас ждал Зеленоборский.



По пути к границе Мурманской области останавливались трижды – на заправках в Пушном и Лоухи (в Пушном 95го не было, в Лоухах был отличный киришский 96й по 18-10, а 92й бензин был везде) и возле стелы, обозначающей Полярный круг.
Свободная дорога приветливо звала нас вперёд – и примерно в два часа дня мы въехали в посёлок Зеленоборский.







Константин из Пушкино (50) aka Phone & Yuricon




Сага №2. Люди

Сразу же после границы посёлка мы поменяли походный порядок – мини-колонну возглавила «Ока» Константина, уже бывавшего в здешних краях и знающего дорогу к дому своих знакомых, гостеприимством которых мы и намерены были воспользоваться в ближайшие несколько дней. Компакность северного поселка позволила подъехать по нужному адресу уже через пару минут – и вот мы запарковали машины в тихом дворике на берегу Княжегубского водохранилища. Довольно сильный ветер доносил сюда плеск волны сквозь кроны прибрежных дереьев и, ожидая, когда во двор спустится костин знакомый Владимир, мы (как позже выяснилось – не сговариваясь) думали об одном и том же – как по такому ветру идти в открытую воду.
Тем временем подошел Владимир. Мы обменялись рукопожатиями и стали обсуждать перспективы лодочного перехода. Нам предстояло преодолеть порядка тридцати километров «узких» (т.е. с берегами в прямой видимости) и «широких» (т.е. открытых) участков акватории залива, образовавшейся после затопления низин при строительстве Зеленоборской ГЭС до бухты Перевалка, где, судя по названию, когда-то велись лесозаготовки. Теперь же эти места служили популярным местом сбора ягоды у местного населения; кроме того, промышляли там и рыбаки. Кстати, как выяснилось, сезонный сбор ягоды для местных жителей не являлся прихотью – низкие зарплаты побуждали людей из года в год искать дополнительного заработка в сдаче даров природы заготовителям, и в этом смысле у Владимира имелись вполне меркантильные виды на нашу поездку: он рассчитывал собрать ягод под вполне конкретные денежные нужды. Оказалось, что наша общая поклажа и три взрослых мужика – слишком большой груз для одной «казанки», и Владимир предложил совершить поход в две лодки, благо вторая «казанка» имелась в наличии. Однако его оптимизм остался неразделённым – опыта управления моторкой не было ни у меня, ни у Константина, поэтому перспектива гнать лодку даже в кильватере ведущего, но три десятка километров по открытой воде и при приличном волнении, да ещё и с учётом возможных мелей, не вызывала у нас энтузиазма.
Тем не менее, Владимир был иного мнения – он и в мыслях не допускал, что с таким простым делом, как руление моторкой, не сможет справиться взрослый человек. Наши отчаянные доводы о желании вернуться домой целыми и невредимыми вызывали у него искренний смех, поскольку принимались за хорошую шутку. В конце концов Константин решил рискнуть и взять на себя грех капитанства на ведомом судне. Закипела работа – вывернув наизнанку багажники своих авто, мы стали сортировать вещи и раскладывать их по гермомешкам. Лодки хранились в разных гаражах, поэтому часть груза нужно было снести в ближайшую к дому «казанку», а оставшийся скарб перевезти ко второму гаражу, рядом с жильём матери Владимира – кстати, там же можно было и определить на «стоянку» наши автомобили.
Тем временем ветер, будучи неслабым ещё с утра, разгулялся вольнее. Владимир скептически посмотрел на шумящие кроны деревьев и сказал, что до вечера по такой погоде выйти в море вряд ли удастся. План действий переменили: до ослабления ветра было предложено съездить на экскурсию в «замок» - так Владимир называл свою дачу, плод трудов своего брата, питерского архитектора, создавшего оригинальный проект прибрежной постройки в готическом стиле, украшавшей теперь своим присутствием поселковый «шанхай» в прямой видимости Терского берега Кольского полуострова.

По пути на дачу мы заехали в шиномонтажную мастерскую, где попросили подобрать запаску для Костиной «Оки». Местные мастера разглядывали камскую микролитражку с неменьшим пиететом, чем досужие обыватели рассматривают припаркованный «Майбах» на Тверской – по всему было видно, что доселе им приходилось видеть подобное изделие только на картинках в журнале «За рулём». Тем не менее, они пообещали собрать подходящее колесо, в подтверждение своих слов делая красноречивые жесты в сторону огромного террикона несвежей резины и прочего хлама, высившегося за будкой шиномонтажа. Вероятно, эта коллекция собиралась по крупицам не один год, и теперь в недрах её могла отыскаться любая деталь, подходящая для взятого наобум авто, от «КамАЗа» до «Роллс-Ройса». Оставив хлопцам колесный диск с ошмётками покрышки, мы получили наказ заехать за результатами через полчаса, и отправились осматривать «замок».

Дача Владимира и впрямь походила на оплот феодального могущества – особенно на фоне соседских построек. Неповторимый колорит придавал «замку» окружающий пейзаж – высоченные деревья, выходы замшелых каменных лбов и изумительная в своей суровой строгости панорама залива с гористыми берегами, поросшими лесом. Владимир рассказал, что в залив, к вящему удовольствию рыбацкого сообщества, частенько заходят косяки сельди – а на входе в бухту в это время можно наблюдать белух, которые ведут свой промысел.







Полюбовавшись на красоты южной части Кольского полуострова, мы решили возвращаться в посёлок, а поскольку объявленные в шиномонтаже полчаса истекли, заехали к умельцам, чтобы забрать готовую запаску. При одном взгляде на получившиеся изделие мы испытали молчаливый шок, потому что в данной ситуации нельзя было доподлинно понять, какого рода эмоции выпускать на свободу – плакать или смеяться. На штатном диске «Оки» красовалась беушная покрышка иностранного происхождения с неприлично высоким профилем – единственное, что удалось отыскать в закромах с радиусом R12. Она, к тому же, была шипованной – но даже если закрыть на это глаза, то без бодилифтинга установить такую запаску на передок «Оки» было нельзя. Конечно, в крайнем случае, путём последовательной переброски колёс восстановить подвижность т/с казалось возможным, однако Константин, укладывая новую запаску в салон, всем своим видом демонстрировал крайнее нежелание столкнуться на обратном пути со всякими дорожными неожиданностями.
Солнце уже давно миновало зенит – но ветер не собирался укрощать нрав. Печально созерцая бегущую по небу облачность, Владимир высказал предположение, что выходить лучше всего будет рано утром – а до наступления оного следует подчиниться обстоятельствам и провести остаток дня в гостях у его матери, живущей на противоположной от трассы окраине посёлка. Что ж, идти на неоправданный риск и впрямь не хотелось, и поэтому мы довольно скоро оказались в чистом уютном жилище пожилой женщины, радушно накрывшей для нас стол, показавшийся нам просто изобильным. Да он и вправду был таковым – чего же ещё желать усталым путникам, как не горячего супа, жареной рыбы, овощного салата, всевозможных солений, копченой колбасы, сладкого чая с пирожками и, конечно, рюмочки… Подняв несколько тостов за здоровье хозяйки, её сына, его семьи, общее состояние экосистемы Кольского полуострова, завтрашний попутный ветер, международное положение и всех присутствующих, мы заметно расслабились и решили выйти перекурить на предвечернем воздухе. Обмениваясь ленивыми фразами и переваривая сытный обед, мы стояли возле дома и философски наблюдали за перемещениями крупного кота, пытавшегося обойти лужу, расплескавшуюся поперёк дороги… Не помню, кого первым выбрал в качестве жертвы лукавый бес безумия, но вдруг патриархальную тишину северного посёлка прорезал вопль «ВЕТЕР СТИХ!!!!!!!!!!!!» (от которого кот мгновенно порскнул в кусты и, похоже, закопался в почву), после чего время потекло медленнее обычного, а наши телодвижения ускорились раза в три. Повинуясь неведомому авральному расписанию, Владимир и Костя прыгнули в «Оку» и, вздымая мусор, умчались к первому гаражу, а я с бабушкой опрометью ломанулся к месту дислокации второй «казанки», волоча за собой с полдюжины сумок и гермомешков. К моему удивлению, пожилая дама сноровисто приготовила лодку к выходу, так что мне осталось только открыть передние ворота и вытолкать посудину из гаража. Стремительно темнело, над заливом наливался красками небывалый по масштабам и красоте закат...





... но самое неприятное заключалось в том, что ветер, словно в издевку над горе-путешественниками, вновь подул сильнее, пригоняя с моря волну. Вдалеке послышался шум лодочного мотора, и вскоре обе «казанки» болтались рядом, подпрыгивая на гребнях. Владимир ловко перескочил ко мне в лодку и стал выводить её на вёслах на глубину, чтобы пустить мотор.
Тем временем волны прибили лодку Константина к самым гаражам, и Костя предпринимал героические усилия, чтобы одновременно отбагриться и отгрести от дощатых стен, но, к сожалению, природа наделила его только одной парой рук, а в данной ситуации их было нужно как минимум две. Стемнело окончательно. Ветер разносил над акваторией обрывки матерных слов и плеск вёсел. Побарахтавшись в таком режиме минут сорок, мы с унынием поняли, что даже не в состоянии вывести лодки от берега – не говоря уж о том, чтобы идти по морю.
Владимир подвёл нашу лодку к «казанке» Константина, вновь поменял борта и сказал, что наилучшим решением будет развезти судна по гаражам и завалиться спать. Вдвоём с Костей они отвели лодку, завелись и утарахтели в темноту, а я, перемещаясь «по стеночкам», отбагрился до гаража и загнал «казанку» внутрь. Подсвечивая фонариком, закрепил лодку в стойле, закрыл ворота (благо, ключи бабушка оставила) и побрёл к дому, пугая припозднившихся аборигенов жёлто-чёрным «непотопляемым» костюмчиком, люминесцирующим в свете сигаретного окурка. Увидав меня на пороге, старушка не дрогнула, но на всякий случай поинтересовалась, всё ли в порядке. Я успокоил её, выпил предложенного чаю и рассказал о нелёгкой морской судьбе, в чьих руках человек – не более, чем жалкая игрушка. В это время подъехал Константин, мы попрощались с бабушкой до утра и отбыли к Владимиру на ночлег. По пути Костя рассказал, что потребовал от Владимира отыскать наутро второго шкипера, ибо в своих судоводительских способностях более не уверен, и Владимир отыскал в кольской ночи человека, согласившегося провести «казанку» до Перевалки и обратно. Как раз в этот момент мы проезжали мимо ночного магазина. Костя остановился, и через десять минут наш багаж пополнился несколькими единицами универсальных платёжных средств для расчётов с местным населением (имеющих хождение на территории всей Российской Федерации). Насколько этот шаг, тогда казавшийся нам естественным и исполненным истинных демократических начал, обернулся нежданными сюрпризами, нам суждено было узнать буквально на следующий день, наступления которого мы ждали с огромным нетерпением.


Сага №3. Природа.

Наступило утро второго дня нашего пребывания в Зеленоборском. Началось оно довольно рано, даже по местным меркам – ибо нам предстояло наверстать упущенное накануне (проще говоря – дойти до бухты Перевалка) и получить свою долю удовольствия от общения с природой Заполярья.
Константин довёз меня уже привычным маршрутом до дома бабушки, запарковал «Оку», после чего мы отправились к лодочному гаражу, чтобы выгнать «казанку» и дождаться Владимира с товарищем. На этот раз всё произошло гораздо быстрее вчерашнего – лодка с нашими местными проводниками прибыла буквально через пятнадцать минут, мы разделились по двое на экипажи и вышли в открытую воду.
Тридцатикилометровый маршрут до бухты был не очень сложным – однако по пути имелись два мелких участка, где знание фарватера было просто необходимо (естественно, местные жители не пользовались никакими лоциями, постигая карту глубин на опыте поколений). Кроме того, на «широких» местах, где берега терялись за горизонтом, следовало внимательно следить за ветром, потому что на таком просторе сильная волна могла совершенно свободно залить и перевернуть лёгкую «казанку». Обе лодки шли на приличной скорости, сентябрьский ветер, почти не ощутимый на берегу, на воде хлестал студёными порывами, так что даже за лодочным козырьком приходилось сидеть с надвинутым капюшоном. Дважды скорость пришлось сбавлять – сначала при преодолении узкого и мелкого Собачьего прохода между двух островов (на самом деле это были верхушки скал, затопленных при образовании Княжегубского водохранилища, и под водой в изобилии скрывались такие же каменные навершия), а второй раз – примерно за километр до входа в бухту Перевалка, где поперёк фарватера раскинулась огромная луда, проходы в которой нужно было высматривать с лодки. Рулевые вращали штурвалы столь энергично, как будто «казанки» были оборудованы гидроусилителями – на самом деле, конечно, никаких подобных сервоустройств на наших лодках не имелось – однако для того, чтобы преодолеть каменный лабиринт, скрытый под поверхностью воды, других вариантов не было.
Пока капитаны вели лодки к цели, матросы любовались открывающимися с воды видами и беспрестанно щелкали затворами фотоаппаратов. Нам повезло с погодой – небо украшали очень живописные облака, волнение было незначительным, и многочисленные острова и островки, то и дело возникавшие по обоим бортам, служили отличными фотомишенями.




Примерно к полудню мы, наконец, достигли Перевалки. Это оказалась крохотная тихая бухточка, защищенная от ветра, с берегами, поросшими смешанным лесом. Мы привязали лодки и ступили на твердую землю, чувствуя себя настоящими робинзонами. Звуки цивилизации не долетали сюда, и полуденную тишину нарушал лишь шум деревьев да ленивый плеск воды о камни.
Поднявшись по береговому склону, мы оказались на небольшой полянке, на самом краю которой стояла крохотная, кубиком построенная избушка. Входить в неё и перемещаться внутри надо было, наклонив голову – да, собственно, интерьер её и не располагал к особым перемещениям, поскольку практически сразу от порога начинались глубокие нары. Помимо лежанки, в избе обнаружилась небольшая металлическая печка и крошечный, грубо сколоченный столик. На воздухе, перед домиком, был сооружен стол побольше, с лавочками по обе длинные стороны. Наши проводники объяснили, что избушка не имеет хозяина – всякий приехавший сюда за ягодами, грибами или рыбой, мог использовать её для ночлега или пережидания непогоды. Спать можно было как на нарах, так и под ними – поэтому предельная вместимость домика получалась довольно внушительной – восемь- десять человек.
Вокруг поляны, в траве, в изобилии произрастали грибы и брусника, на поверхности воды в бухте то и дело играла рыба – по сути, умереть с голоду в этом глухом месте не представлялось возможным, однако, как и полагается путешественникам, мы привезли с собой запас продуктов и всё необходимое для организации лагеря.



Первым делом вскипятили чайник на газовой горелке – запас дров, найденный под стрехой избушки, решили поэкономить для тёмного времени суток. Через десять минут чай и кофе уже дымились в кружках, заваренный «Бизнес Ланч» томился под крышечками, нарезанные крупными кусками колбаса и сыр дразнили аппетитными запахами. Перекусив, почувствовали себя гораздо лучше. Настроение было просто фантастическим. Построили планы на день: мы с Константином решили взять одну из лодок и отправиться на прогулку по окрестностям, а Владимир с приятелем (которого звали Сергеем) собрались поставить сети, а потом пойти по ягоды. Уговорившись собраться часов через пять, разошлись – я и Костя спустились к воде и вскоре Перевалка исчезла из вида, сменившись просторами Княжегубского водохранилища.
Мы не спеша шли меж небольших островков, периодически останавливаясь, замеряя эхолотом глубину и проверяя наличие рыбы. Как ни странно, никаких признаков подводной жизни прибор не регистрировал – и все забросы оказались напрасными. Зато фотографий было отснято довольно много – этому способствовало и солнце, и вода, и небо, и острова вокруг.
Неожиданно пришла в голову идея причалить к одному из островков, каменистая горка которого была украшена единственной высохшей берёзой, непонятно каким образом державшейся вертикально за счет корней, цепко обхвативших огромный валун. К ней мы и привязали лодку. Островок, несмотря на малый размер, оказался настоящим геологическим музеем – каких только разновидностей горных пород не обнаружили мы здесь! Я даже решил забрать на память несколько особенно красивых камней (сейчас они, как и прочие натуральные «суверниры», привезенные из северных поездок, украшают мой рабочий кабинет). Меж каменных обломков, пользуясь возможностью, росли зелёные кусты, а моховой ковёр на самом большом валуне пригрел несколько кустиков брусники.



Мы решили немного покуражиться: Константин отошёл на лодке от острова и сделал несколько снимков одинокой фигуры, стоящей на верхушке скалы, со всех сторон окруженной водой. Пока он заканчивал фотосессию и возвращался, я сумел построить сейд, натаскав подходящих камней и расположив их в саамской традиции – на радость этнографам, археологам, а также случайным туристам. Однако я не учёл главного: не даром саамы обожествляли камень, и недаром сейдовые сооружения имеют строго определенную структуру… По-видимому, я ненароком совместил какие-то энергетические потоки, дремавшие в камнях, и буквально сразу поплатился за своё легкомыслие. Решив сфотографировать сейд, я поднял болотники на максимальную высоту, шагнул в воду, отошёл от берега, выбирая наилучший ракурс, оступился на донных камнях и зачерпнул в правый сапог. Подошедший Константин застал хрестоматийную сцену: прыгая на одной ноге, я держал в руках перевёрнутый сапог, из которого низвергался щедрый водопад. Шутки шутками, но путешествовать в мокром болотнике не хотелось, и мы решили воспользоваться нежарким северным солнышком для просушки. Мы сели на теплые валуны (я утвердил рядышком мокрый бродень), и примерно сорок минут безмятежно беседовали о всякой ерунде, наслаждаясь покоем и тишиной. В конце концов промокшая экипировка подсохла до приемлемого состояния, и мы с большим сожалением покинули гостеприимный островок. Пора было возвращаться в лагерь.



А там нас ждал неприятный сюрприз.
Картину, которую мы застали на полянке, можно было предугадать заранее… Вместо уставших, но довольных собирателей ягод, покуривающих на полных брусники кузовах, мы застали полтора трупа – ибо Володя ещё предпринимал неуклюжие попытки передвигаться без посторонней помощи… Судя по валяющимся пустым бутылкам и разверстому гермику с продовольствием, хлопцы решили оттянуться по полной программе, каковую с блеском и выполнили. Растащив горе-ягодников по нарам, мы с Костей согрели чай и стали строить планы на вечер и следующие день. По всему выходило, что ребят ни в коем случае нельзя оставлять наедине с горилкой – следовательно, тактика нашего поведения должна была развиваться по двум направлениям. Во-первых, вечером предстояло уничтожить львиную долю привезённого спиртного – логически это оправдывалось ночными посиделками с непременными рассказами у костерка. Во-вторых, наутро следовало любыми силами выгнать Владимира и Сергея за ягодой, а уж после самим идти на лодке рыбачить.
Ближе к закату состоялось покаянное пробуждение… Отчитав орлов за самоуправство, мы с Константином предложили устроить небольшой пир в ознаменование первой ночевки в бухте. Конечно, идея была воспринята с энтузиазмом. За столом на воздухе сидели до тех пор, пока ночная прохлада не загнала нас в избушку. Затопили печку – и продолжили разговаривать. Угомонились далеко заполночь – усталость дала о себе знать, и все четверо заснули практически мгновенно.
Утром началась реализация второй части нашего плана – позавтракав, мы напомнили ребятам про их обещание привезти домой ягод. Однако хлопцы, поначалу встрепенувшись, вдруг как-то резко охладели к домашним заботам и завели волынку про «потом». Нам стоило огромных трудов расшевелить их и послать хотя бы снять сети, расставленные ими же накануне в бухте – под моё обещание приготовить уху. Честно говоря, о том, как варится уха, до того момента я читал только в книжках, да пару раз наблюдал за священнодействием бывалых рыболовов, в чьей компании случалось оказаться, путешествуя по Карелии в прошлые годы. Но идея захватила Владимира – он спустился к лодке, вышел в бухту, собрал сети и через некоторое время принёс ведро разнокалиберной рыбы - так что отступать мне было некуда. Короче говоря, используя Володю на черновой работе (чистка рыбы, картошки и пр.), я с полчаса старательно изображал из себя шеф-повара, пока, наконец, с удивлением не обнаружил, что в котелке над костром и вправду образовалось нечто пронзительно ароматное и донельзя аппетитное на вид.




Ели, нахваливая, однако, покушав, как-то синхронно потянулись обратно к спальным мешкам… Уже сквозь сон я мутно побеседовал с Константином – вроде бы он говорил, что пойдет на лодке рыбачить, а я обещал, что останусь в лагере за дежурного, когда ребята уйдут по ягоды. И после этого провалился в небытие.
Проснулись часа через два – Костя ещё не возвращался. Мужички начали шарить в поисках недопитых бутылок – однако накануне мы не зря провели время, и спиртного у нас практически не осталось. Погода испортилась, задул ветер, начал накрапывать холодный дождь. Владимир вдруг сказал, что дальнейшее ухудшение погоды может задержать нас в бухте на неопределённое время – так уже бывало, когда люди просиживали неделями, ожидая снижения ветра, чтобы пройти «широкие» места. Вернулся Костя – промокший, но довольный, он принёс полведра пойманной рыбы. В свете новых обстоятельств устроили совет – что делать дальше. И, как это ни печально прозвучало, наилучшим выходом сочли немедленное свёртывание лагеря… Перспектива сидеть в ожидании погоды не устраивала никого из нас – а шансы были весьма и весьма реальны.
Быстро собрались, погрузили лодки и тронулись в обратный путь. Наша с Владимиром лодка шла первой, Костя и Сергей держались в кильватере. Володя, отвлекаясь от штурвала, часто оборачивался назад, чтобы проконтролировать точность следования второй «казанки» - боялся, что расслабленный Сергей не увидит прохода в луде и повредит винт. В результате он «зевнул» мель сам – «казанка» получила ощутимый удар в скулу, было слышно, как мотор ударился о подводный камень. Мы закачались на небольшой волне, а мимо медленно и невредимо продефилировала вторая лодка… К нашей радости двигатель запустился, и мы, обсуждая превратности судьбы, понеслись догонять её. Однако приключения на этом не кончились – посреди «широкого» прохода мотор перестал «тянуть». Володя предположил, что он попросту перегрелся, и мы сделали остановку, вновь пропуская вперёд вторую «казанку». Покурили, завелись, но тревожные симптомы не пропадали. И тогда мы заглянули в корму…. На дне лодки плескалось сантиметров десять воды! Значит, камень всё-таки пробил обшивку – и теперь мы, попросту говоря, медленно погружались на дно… Очень приятно было осознавать себя на «Титанике» посреди просторов Княжегубского водохранилища, при полном отсутствии мобильной связи, когда под тобой по эхолоту пятнадцать метров осенней воды… Встав по авральному расписанию, мы менялись через каждые десять минут, руля и отчерпывая воду ведёрком; наконец, наши усилия увенчались успехом – нос лодки поднялся над уровнем воды, и «казанка» вышла на глиссирование. Так, на полном ходу (опускать нос на воду было нельзя) мы и влетели в посёлок под удивленные взгляды Сергея и Кости. Вынужденное торможение у гаража опять вызвало поступление воды, но потяжелевшую «казанку» всё-таки удалось затащить внутрь. Обследование и ремонт оставили до утра, поскольку время было уже позднее, а все устали и вымотались. Поставив и вторую лодку, вытащили на берег снаряжение и, переместившись к бабушкиному дому, частично уложили его по машинам. «Хонду» оставили ночевать на прежнем месте, а на «Оке» снова совершили вояж через ночной посёлок, к дому Владимира.
Перед тем, как улечься спать, устроили слайд-шоу из фотографий, снятых во время «круиза», а также самодеятельный гитарно-песенный концерт. Однако ранний подъём для нас с Константином никто не отменял – и поэтому в конце концов последняя ночь в Заполярье растворилась во сне…


Сага №4. И снова дороги...

Утром мы попрощались с гостеприимными хозяевами и тронулись в обратный путь. Проникшаяся нашей беззащитной юродивостью бабушка собрала огромное количество гостинцев – корзину брусники, несколько банок соленых грибов, другие домашние консервы. Мы отказывались, ссылаясь на отсутствие места в машинах (и это было сущей правдой) – но, в конце концов, уступили доброте пожилой женщины. Однако взаимный обмен любезностями занял некоторое время, и поэтому, с учётом всех непредусмотренных обстоятельств, выехали мы из Зеленоборского часа на два позже расчетного времени. Запланировали безостановочный пробег до Кондопоги, решив ради эксперимента переночевать не в городской гостинице, а в мотеле. Костя заправился прямо в Зеленоборском, а вот мне не повезло – ночью какой-то грузовик своротил на местной заправке колонку 95 бензина – так что соответствующее топливо в наличии было, а вот подать его в бензобак оказалось нечем. Впрочем, до заправки в Лоухи я доехал на имеющемся запасе – а там и заправился до полного бака (жаль только, что из-за технического перерыва мы потеряли примерно сорок минут). Следующую остановку сделали в Пушном – настало время заправляться Константину. Впрочем, я тоже не отказал себе в удовольствии докупить ГСМ.
Как это часто бывает, по пути за окошком то и дело возникали чудесные сюжеты для фотосъемки, но мы проскакивали эти места на высокой скорости, сильно сожалея о недостатке времени.
Необычайно красива осенью заполярная тундра – она простирается рыже-серо-зеленоватым ковром по обе стороны дороги, и удивительно гармонирует с северным небом – то неистово синим, то увесисто-свинцовым из-за плотных дождевых облаков. Чуть не плача от того, что надо наматывать на колёса километры вместо того, чтобы встать на часок со штативом где-нибудь в районе кемского гидроузла (с натуральными марсианскими ландшафтами) или моста через р.Сегежу (потрясающе величественную в месте пересечения с трассой), я твёрдо решил в будущем году ещё раз прокатиться в северную Карелию, причём составить график поездки так, чтобы не летать сломя голову по мурманке, а иметь в запасе достаточно времени для фотосъемки.



Однако чем ближе приближались мы к Петрозаводску, тем стремительнее росло желание сделать большой привал. Я, признаюсь, немного схитрил – воспользовавшись неравенством табунов под капотами наших авто, уехал вперёд и с большим отрывом по времени остановился возле огромной узости, что стискивает трассу сразу за Медгорой (если ехать на юг). Было ещё довольно светло, но солнце клонилось к закату. Побыстрее сфотографировав панораму Медвежьегорска и величественные стенки узости, я присел на камни и стал дожидаться Костю. «Ока» подъехала довольно скоро, и Константину (как человеку и как фотохудожнику) тоже удалось воздать должное предвечерним пейзажам Медвежьегорского района.
Практически сразу за Медгорой и до поворота на Тивдию шёл активный ремонт трассы (его подготовка велась уже тогда, когда я ехал с Кивача на Сегежу – правда, никаких ограничений движения ещё не было). Встречные потоки в двух местах пропускали по очереди – поэтому времени на проезд этого участка ушло довольно много, и когда, наконец, мы выехали из зоны строительства, было уже темно. Правда, и ехать нам оставалось совсем чуть-чуть – вот промелькнул за окном указатель на Гирвас, затем – отворотка к Кивачу, легендарный памятник асфальтоукладчику (который мне всё никак не удаётся запечатлеть на фото) - и мы подъехали к Кондопоге.





Справившись у охранника мотеля, что на самой границе города, о дороге к гостинице «Вояж», мы буквально через пять минут уже парковали машины на её стоянке. Надо сказать, что этот отель (точнее – всё же мотель) пользуется популярностью у автотуристов – отчасти из-за сравнительно высокого уровня сервиса, а отчасти – вследствие ограниченного количества номеров. Во всяком случае, настоятельно рекомендуем договариваться о постое заблаговременно – получить места явочным порядком здесь получится вряд ли, даже не в сезон (телефон +781451 – 5-27-68). К моему разочарованию, курить в этом заведении строго-настрого запрещено (с меня даже не взяли штраф, который я пытался предложить уплатить авансом – просто сказали, что могут возникнуть серьёзные неприятности с администрацией мотеля и вежливо порекомендовали мобилизовать силу воли и воздержаться от курения в номере). Ещё одна накладка обозначилась уже поздно ночью: возбуждённые после насыщенных событиями последних дней, мы с Костей громко и весело обсуждали самые «вкусные» и смешные приключения – как вдруг из-за стены раздался недовольный женский голос, сетовавший на необходимость раннего подъёма и призывавший нас угомониться… Мы очень удивились качеству звукоизоляции (точнее – практическому её отсутствию), но, тем не менее, накалять обстановку не стали.
Утром, умывшись и позавтракав, мы покинули «Вояж» и совершили марш-бросок до Петрозаводска. В столице республики посетили Центр культурных инициатив, пообщались за чашкой кофе с нашей знакомой сотрудницей этого учреждения – Ириной Злочевской, зашли в книжный магазин (с некоторых пор я стал большим поклонником букинистических фотоальбомов с видами Карелии – и на этот раз попытался обратить в свою веру Константина). Уже на выезде из Петрозаводска случилась нештатная ситуация – у «Оки» отвалился резонатор. Благо мы находились на индустриальной окраине города, мастерская нашлась довольно быстро. Молодой механик занимался Костиной машиной примерно сорок минут – когда он вылез из-под микролитражки, то объяснил, что надёжно закрепить резонатор нельзя из-за проблем с несовпадением его длины и места установки (как его пришпандорили на конвейере и как он держался до сих пор, осталось для меня большой загадкой), но всё, что было возможно сделать, он сделал, и ехать дальше можно. Мы спросили об оплате – и в ответ услышали потрясающую для жителей столичного региона фразу: «ну что вы, я же не сделал до конца, поэтому никаких денег не надо». С большим трудом уговорили парня взять сто рублей – хотя бы за потраченное время. Показательный пример, не требующий комментариев….
Пока шёл ремонт, в природе произошли тревожные изменения: откуда-то наволокло огромную чёрную тучу, невдусмысленно обещающую сильный дождь. Не успели мы отъехать от Петрозаводска, как небеса разверзлись, и на шоссе обрушились потоки воды. Видимость местами падала до нуля, «дворники» не справлялись с ливнем даже в крайнем положении. На дороге моментально образовалась водяная плёнка, и развивать высокую скорость стало нельзя.





Ближе к границе Карелии дождь прекратился, сменившись очень сильным ветром, раскачивавшим и тормозившим машины вплоть до поворота на Старую Ладогу.





После того, как мы достигли Ленинградского шоссе, забитого фурами, стало понятно, что на Валдай (где мы собирались встать на ночлег) мы попадём уже глубокой ночью, и в ходе краткого телефонного совещания было принято решение сворачивать на Великий Новгород. Но даже туда удалось доехать только в десятом часу вечера.



Наблюдая за увеличивающимся потоком иногородних машин, съезжающих с трассы по направлению к Великому Новгороду, я понял, что наши шансы устроиться в недорогую гостиницу становятся меньше с каждым новым экипажем, ныряющим в спасительную городскую утробу. И я по телефону попросил Костю сесть мне «на бампер» и временно наплевать на ПДД – иначе риск потерять в темноте «Оку» (Константин не очень хорошо ориентировался в Великом Новгороде) был слишком высок. Наша «странная парочка» вихрем пронеслась по Большой Санкт-Петербургской, свернула на Газон и, миновав мост Александра Невского (Костя впоследствии уверял, что довольно сложный перекрёсток после моста мы проехали на красный свет, однако, возможно, во всём виноват эффект Допплера), оказалась на улице с древним названием Фёдоровский ручей прямо у обожаемой мною гостиницы «Садко». Поздоровавшись с охранниками (за последние месяцы мы уже хорошо выучили друг друга в лицо), я побежал исполнять ритуальный танец в службе размещения – и вовремя, так как приезжего народа в холле накопилось предостаточно. Отдаю должное персоналу «Садко» - даже в столь напряженной ситуации с поселением через пять минут я уже выскочил обратно на стоянку с ключами от двухместного номера. Мы запарковали машины прямо возле гостиницы на попечение охраны, взявшейся неусыпно бдеть за их целомудрием (ехать на платную стоянку по 60 руб. нам было уже лень), и поднялись в номер, к долгожданному очагу отдохновения.
Наутро Костя по телефону разыскал в городе своего приятеля, к которому мы и зашли в гости. Беседовали, смотрели фотографии, пили чай и кофе – всё было настолько по-домашнему, что уходить не хотелось, однако нам нужно было выдвигаться по направлению к столице, и примерно в полдень мы покинули Великий Новгород.
Дорога была умеренно загружена фурами, и поэтому особых неудобств не доставила. Один раз мы остановились перекусить в посёлке Бахмара, а после этого – на заправке EP недалеко от Клина. Здесь мы и распрощались, поделив зеленоборские подарки и выразив друг другу уверенность, что эта поездка не будет последней в формате сложившегося «дуэта». Тем не менее, практически до МКАД мы ехали вместе – поток машин усилился, и нам оставалось только следовать ему.
Вот так и закончилась наша осенняя заполярная одиссея. Так уж вышло, что дороги составили бОльшую часть её содержания – но тем ценее стали встречи с замечательными людьми (которых, кстати, случилось немало), и тем ярче запечатлелась в нашей памяти удивительная природа Русского Севера, верным поклонникам которого и посвящается этот отчёт.