Главная
Статьи
Форум
Москва - Ингушетия (лето 2006)




Алексей Мочалов



ВЕЧНОСТЬ ПАХНЕТ НЕФТЬЮ

Всего два выхода у честных ребят:
Схватить автомат и убивать всех подряд
Или покончить с собой,
Если всерьез воспринимать этот мир.
(Е. Летов «Гражданская оборона»)


Есть на карте России небольшой островок, где живет немногочисленный, но сплоченный и гордый народ, последний в мире принявший ислам. Неоднократно загоняемый завоевателями и властями с равнинных, плодородных земель в горы, этот народ пережил за свое свободолюбие и геноцид и депортации, гонения и репрессии. Имя сему народу – ингуши.

Мотивы

Мы населяем огромную страну, среди нас есть представители разных народов, религий и культур, но что мы знаем друг о друге? Ведь зачастую представления столичных жителей о действительности несколько отличаются от реального облика нашей Родины.

В очередной раз мы решили порвать стереотипы, открыть для нас самих и наших читателей забытый и потерянный край, одновременно являющийся и частью России, и закрытым анклавом. Речь пойдет о стране вайнахов*, бывшей Чечено-Ингушской АССР**, но в большей степени именно об Ингушетии, по причине ее большей безопасности и потрясающей концентрации памятников архитектуры на квадратный километр площади.

История северокавказских народов умышленно искажается, умалчивается и уничтожается, так уж повелось в последние несколько сотен лет. Каждое событие теряет свое истинное лицо и смысл в глазах окружающих еще в момент его происхождения, в итоге уже нельзя понять, кто был прав, а кто виноват, где добро, а где зло, где закон, а где обычаи. Любые суждения людей, находящихся в московских офисах, о ситуации в Чечне или Ингушетии, Северной или Южной Осетии, Дагестане, а тем более об их взаимосвязи обречены на безнадежное фиаско. Для того, чтобы осмыслить происходящее, нужно проживать среди горцев веками и тысячелетиями. Умом Россию не понять, а Кавказ тем более.

Ингуши – сплоченный в общем и в то же время ужасающе раздробленный народ, поэтому при написании данного материала я ни в коем случае не претендовал на истину в последней инстанции, максимально сторонился каких-либо собственных домыслов и суждений, так как не способен разобраться в клубке событий, амбиций и интересов наций в целом и конкретных людей в частности. Я видел – то, что видел, слышал – то, что слышал, думал – то, что думал… За что прошу простить и не быть критичными к нижесказанному.

Кавказ мне очень близок. Понял я это после серии поездок в Дагестан, где приобрел хороших и верных друзей, где чувствую себя желанным гостем и не испытываю особенных рисков в плане безопасности. Однако, вкусив горского гостеприимства и окунувшись в диковинную и древнюю культуру, о которой я не слышал ровным счетом ничего ни в школе, ни в институте, трудно было устоять перед искушением новых открытий и познаний, что таят каждое ущелье, долина, пятачок пригодной для жизни земли. Так, изучая немногочисленные кавказские сайты, я наткнулся на информацию об ингушских башенных комплексах. И чем больше я окунался в детали, тем неотвратимее брезжила на горизонте предстоящая поездка. Решено: еду в страну вайнахов!

Также целью поездки можно посчитать «открытие» для общественности «Бакинской» трассы, ведущей из Ростова-на-Дону в Баку и пролегающей по территории мятежных республик. Со времени начала военных действий на Северном Кавказе мне не известно о проезде по данной магистрали «бледнолицых» без сопровождения силовых структур. При этом автотрасса не является закрытой, движение по ней не запрещает ни один плакат или дорожный знак...

На первый взгляд идея казалась сумасшествием. До сознания наших сограждан регулярно проникает информация об очередных взрывах и перестрелках в указанном регионе, всплывают шокирующие факты о похищении людей. Все это наслаивается на памятные террористические акты в Москве и других городах нашей страны. Понять обывателю, что к чему и чьими руками производятся все эти ужасы, практически невозможно – чеченцы имеют одно лицо с ингушами, дагестанцы с чеченцами, осетины с грузинами и так далее... Весь этот калейдоскоп информации, замешанный на элементарном незнании истории и географии собственного государства, на клубке личных амбиций чиновников, бизнесменов и журналистов, привел к тому, что сегодня любой горец приравнен к бандиту. Непрерывная война на Северном Кавказе, затронувшая многие российские семьи, вообще расколола население на «бледнолицых» и... как только их не называют. В столь благодатной почве не мог не пустить буйные плоды религиозный радикализм, выразившийся в ваххабизме, от которого страдают и сами мусульмане, получившие по принципу приклеивания ярлыков поголовное обвинение в терроризме.

Все это я говорю и буду продолжать говорить по ходу повествования для того, чтобы придать народу, который ассоциируется у нас стараниями СМИ с воплощением зла, человеческое лицо, черты, присущие нормальным людям, независимо от их культуры и мировоззрения. Среди любой нации и веры есть люди плохие или хорошие, и все зависит лишь оттого, с каким сердцем и намерениями прийти к человеку в дом.

Палки в колесах

Итак, поездка в Ингушетию была запланирована на конец лета 2005 года. Карт местности раздобыть не удалось – нет такого региона в составе России. Даже в атласах автодорог последних лет Чечня с Ингушетией если и присутствуют, то в очень большом масштабе, практически без сетки дорог и только с крупными населенными пунктами. Мало того, в советское время в энциклопедиях даже не были обозначены такие народы, как ингуши или чеченцы! Ни путеводителей, ни отчетов бывалых путешественников, ни статей в профильных журналах – полный информационный вакуум. Любое упоминание какого-либо населенного пункта в поисковых системах в интернете выдает 100%-ю концентрацию военных и милицейских сводок... Куда я еду?!

За несколько часов до отъезда все мои возможные попутчики внезапно «не смогли», и я остался один на один с желанием отправиться в путь и осознанием неразумности одиночного путешествия. Делу уже не смогли помочь и доброжелатели, перезвонившие накануне выезда после клича о помощи на сайте Ингушетия.ру и предлагавшие всестороннюю поддержку... Осечка!

Несколько недель тщетных попыток сколотить команду не смогли привлечь в мой стан ни единого краеведа-фаталиста. Тем временем начали падать листья, а за ними и белые мухи. Оставалось отложить проект до следующего, 2006 года.

Пришло лето, агитация среди моего окружения выявила потенциальных партнеров в предстоящем путешествии, азарт начал толкать меня вперед. Видя огонь в моих глазах, на помощь пришли немногочисленные спонсоры, поверившие в перспективность этого проекта, в итоге мой потрепанный бездорожьем и многочисленными гонками Nissan Patrol отправился в автосервис «Авторезон» на подготовку к экспедиции. Мастера колдовали над его 17-летним телом на протяжении нескольких недель. Они установили дополнительный свет Wesem (недорогое и практичное решение для подобной эксплуатации), ручные хабы AVM вместо оригинальных, не выдержавших испытания временем. С учетом популярности подобных «Патрулей» на Северном Кавказе поменяли противоугонную систему, провели диагностику всех систем и механизмов и, наконец, выпустили пациента за ворота сервис-центра.

Техника была уже готова, а вот прошлогодние доброжелатели и их контакты канули в Лету. Голубая мечта любого путешественника – найти подкованного проводника – представлялась все более туманной, но тут в дело вмешался Его величество Случай.

На форуме Nissan-4x4 я между делом спросил, нет ли у кого связей в Чечне или Ингушетии. Отозвался знакомый, который дал контакт некоего журналиста Егора, специализирующегося по северокавказской тематике, тот, в свою очередь, порекомендовал оформить журналистскую аккредитацию в МВД согласно положению о порядке работы представителей СМИ в зоне проведения контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона. Напоследок Егор передал номер телефона человека по имени Алауддин, якобы хорошо ориентирующегося в оперативной ситуации в республике. В тот же день на форуме Ингушетия.ру я вновь сделал запрос в надежде, что кто-то вспомнит о моей прошлогодней просьбе. Прошло несколько дней, и раздался звонок от человека, с которым мы общались ровно год назад. Он представился как Алауддин. Круг замкнулся, значит все надежно. Получив внушительный список имен, фамилий паролей и явок, кулек с посылкой и множество наставлений, я впервые поверил в благоприятный, а главное продуктивный исход проекта.

Аккредитацию МВД мы делать не стали по принципиальным соображениям, ведь нам было интересно проехать по территории Ингушетии и Чечни как обычным гражданам, без каких-либо дополнительных «ксив». Поэтому помимо обычных документов мы взяли лишь журналистское и командировочное удостоверения.

На том же форуме Nissan-4x4 у меня был давний знакомый, ингуш Башир, живущий в Назрани. Примерно в те же дни его удалось разыскать, он также обещал посильную помощь.

Так, руководствуясь лишь рекомендациями и поддержкой знакомых по интернету, мы с моим другом Андреем Майоровым выехали в неизведанный край... Родные и близкие, традиционно, прощались с нами навсегда и желали не унывать в случае, если нас захватят в рабство, намекая, что выкуп платить за нас никто не планирует, ибо наш поступок близок к самоубийству. Советы по выживанию на плантациях и сохранению здоровья при жизни в холодных зинданах пришлось записать в подкорку мозга, но отступать было уже поздно.

Путь наш лежал через Воронеж – город, с которым у моего Nissan Patrol старые счеты. Ну не любят они друг друга! Каждый раз, когда приходилось прибывать в этот город или проезжать транзитом, с автомобилем что-то случалось. Последняя стычка произошла чуть меньше года назад, когда дух Воронежа понаделал трещин в головке блока цилиндров, поэтому ехать в Москву пришлось с расходом антифриза не меньшим, чем топлива. В этот раз я предчувствовал возможные проблемы, но столь тщательная подготовка взяла верх над суевериями, правда, об этом пришлось пожалеть. Миновав злополучное место прямо через центр города, словно вызывая его на бой, и порадовавшись тому, что ничего не взорвалось и не отвалилось, мы проехали пару десятков километров, как вдруг вспыхнула контрольная лампочка разряда аккумулятора и стрелка температуры двигателя резко рванула вверх. «Наверное, порвался ремень генератора», – подумали мы. Тормозим, глушим двигатель, засовываем две озадаченные головы в подкапотное пространство... Все на месте, но натяжки ремней как не бывало. Более решительный нажим на ремень прояснил причину – неведомым образом срезало шкив коленвала. Приехали... Андрей, мой напарник, мастерски раскидывает по асфальту полмашины в виде запчастей, а я в это время ставлю прямо на обочине стол и готовлю обед – обдумывать наше положение куда комфортнее за трапезой. Ситуация оказалась плачевной – шпонку, фиксирующую шкив, стерло в порошок, на валу и внутренней поверхности шкива заметная выработка, закрепить его грамотно и надежно в полевых условиях невозможно. Решили действовать по-русски, «на авось», и вместо злополучной шпонки вставили подогнанный напильником болт от переднего крыла автомобиля. Затянули, биение заметное, но все заработало. Несмотря на долгие споры относительно шансов поездки, я настаиваю на дальнейшем движении.

Проезжаем Каменск-Шахтинский, рукой подать – и будет Ростов-на-Дону, но болтик не выдерживает, и шкив проворачивается вновь. Опять разбираем полмашины, вновь не обнаруживаем там шпонки. Пока магазины в городе не закрылись, я бегу покупать всевозможные шпонки, напильники, фиксаторы резьбы, холодную сварку. Сборы проходили уже в темноте, все пошло в ход, а чтобы сварка зафиксировала шкив, пришлось отстояться без движения... до утра, а заодно и без спешки взвесить сложившееся положение.

Утро вечера мудренее, и разум взял верх над самолюбием. Мы отказались от перспективы сломаться где-нибудь между Назранью и Грозным и развернулись назад, но Воронеж решили объехать... через степь, взяв курс на Россошь.

Несколько сотен километров по степям и полям, древним, мощенным булыжником дорогам и железнодорожным насыпям, по нейтральной полосе российско-украинской границы – и мы, наконец, вышли в цивилизацию. Стемнело, небольшая экскурсия по Старому Осколу, меня сменяет за рулем Андрей. Сквозь сон помню Курск, потом Орел, к Туле пришел в себя. Уже к полудню были в Москве. Patrol в «Авторезон» на ремонт – и отдыхать. Через день звонок из сервиса – машину не могут разобрать! Холодная сварка – страшная сила. Может, и не отвалилась бы... После тщетных попыток снять шкив решили все оставить как есть. Теперь предстоит вновь собирать финансы на поездку и готовиться, готовиться, готовиться – осечку повторить нельзя. Если и в третий раз не повезет, значит не судьба, лезть на рожон не стоит.

Минуло полтора месяца, наступил сентябрь, а шкив так и не отвалился. Далее тянуть было некуда – ехать зимой не хотелось. Но время не прошло даром. Собрал много дополнительной информации, заранее были высланы все данные для оформления пропусков в погранзоны, куда, как оказалось, входит практически вся горная Ингушетия. Моим напарником на этот раз стал Андрей Саакян, надежный человек и отличный фотограф, но теперь функция механика в путешествии легла на мои плечи, отчего волнение только возросло.

Воронеж мы вновь объезжать не стали – или мы сломаем злой рок, или он нас. Город миновали спокойно и, отъехав от него до места предыдущей поломки, остановились в придорожном кафе. Сели за столиком на улице. Вдруг я обратил внимание на странную лужицу под машиной, заметно увеличившуюся буквально за несколько минут. Осмотр показал, что потекла тормозная трубка... Воронежские проделки!

В полевых условиях укоротили трубку, развальцевали и собрали. Получилось не очень хорошо, но на поездку должно было хватить. Потратили на ремонт пару часов и тем самым сбились с ритма, потеряв время. Проехали Ростов-на-Дону и где-то километров через пятьдесят свернули на скошенное кукурузное поле на ночлег. Учитывая поздний час и предстоящий ранний подъем, палатку ставить не стали и, не ужиная, отошли ко сну.

Пробуждение наступило позже, нежели хотелось. Накрыли на стол, включили музыку и, радуясь летнему теплу, уже давно ушедшему из нашей родной средней полосы, размеренно принялись трапезничать. По небу тихо плыли высокие южные облака, степные ароматы ласкали обоняние. Вскоре мы с Андреем принялись собирать вещи, пора в путь. Поворот ключа, и втягивающее реле стартера отзывается протяжным треском – аккумулятор сел. Patrol не хочет на Северный Кавказ!

Тщетные попытки поймать кого-либо на трассе к успеху не привели, тем более не каждая машина вытащит нашего «монстрика» с поля. Вскоре к нам подошел фермер с соседнего поля, где у него находилась плантация помидоров, и предложил помощь, небескорыстную, разумеется. Проведя около получаса на обочине, мы были только рады его инициативе и отправились к машине. Фермер подъехал на ВАЗ 2110 и сразу предложил завести нас с буксира, минуя стадию «прикуривания». Немного подпалив сцепление, Моська разогнала Слона, и тот недовольно затарахтел. Едем!

Курс на Ингушетию

Показалась развилка дорог, нам налево, на Махачкалу, на трассу М29 «Кавказ», весь же поток стремится направо, по М4 «Дон» к Черноморскому побережью Кавказа. Долгое время тянутся унылые осенние степи. Ничем не разбавленные пейзажи навевали тоску, а отличный асфальт никак не желал помешать накатывающему сну.

Солнце клонилось к закату, а нас в этот день ждали в Назрани. Миновали Пятигорск, въехали в Кабардино-Балкарию, на горизонте уже отчетливо видны горы, а дорога принялась взбираться на пригорки и спускаться в овраги. Скорость движения упала, шальные маршрутные такси разгонялись на спусках до безумных скоростей, обгоняя нас, и практически останавливались, тщетно пытаясь вытянуть на подъемах. Тогда уже мы брали реванш.

Когда вышли на плоскогорье, нашим взорам открылся потрясающей красоты закат, и мы остановились, чтобы запечатлеть его на наши фотоаппараты, вместе с уходящей за горизонт лентой автомагистрали. Пока щелкали затворы камер, мимо проехал милицейский КамАЗ в сопровождении патрульной машины с проблесковыми маячками, и буквально через пару минут к нам подъехал патруль.

Инспектора были не сильно вежливы и обходительны, а уж о том, чтобы представиться по уставу, речи вообще не шло. Хранители правопорядка сразу взяли быка за рога, раздробив нашу «преступную группировку» на два лагеря. Андрея увели в патрульную машину, а меня «прессовали» на улице. Выглядело это так:

– Что вы тут делаете?

– Остановились закат сфотографировать...

– Из-за таких как вы, с фотоаппаратами, у нас школы захватывают!

– Да что вы, мы простые люди, путешествуем...

– Знаем мы, сейчас в отделение поедем, посидите там трое суток, по-другому заговорите.

– За что на трое суток, за фотосъемку заката? Посмотрите, ведь на фотоаппарате больше ничего нет!

Включаю фотоаппарат и поворачиваю экраном к инспектору.

– Не буду я ничего смотреть! В отделении разберемся...

– Нет, вы посмотрите, вот фотографии заката, вот Андрей, вот мы обедаем, вот наша машина... ничего запрещенного...

Выключаю фотоаппарат и хочу его убрать в кофр.

– Не выключай. Дай дальше посмотреть, интересно же...

Инспектора из патрульной машины дали моему оппоненту команду отконвоировать меня с машиной в отделение и, развернувшись, уехали вместе с Андреем. Мы последовали за ними.

Как только развернулись, стрелочка на GPS-приемнике поменяла направление, и диковинный прибор сразу приковал внимание милиционера, принявшегося расспрашивать меня о его назначении, о том, есть ли на карте Нальчик, Минводы... Милицейская машина остановилась у обочины, из нее вышел Андрей и пошел в нашу сторону. Я открыл окошко.

– Ребята спрашивают, едем ли в отделение или на месте разберемся. Я сказал, что ты в нашей экспедиции главный, и пришел за советом.

Мой конвоир сделал вид, что ничего не происходит, играя с навигатором, словно с игрушкой «тетрис».

– Конечно, едем к ним, ведь мы законопослушные граждане, нам нечего скрывать, а значит, не за что платить... Тем более у них тут такая обстановка, пусть проверят: и им спокойнее, и нам проще будет на других постах проезжать, у них же связь между собой есть...

Ничего не говоря, свидетель нашего диалога, он же хранитель спокойствия местного населения в погонах, вышел из машины и пересел в патрульную. Андрей пошел передавать мои слова и вскоре жестом подозвал меня. Из приоткрытого окошка водитель милицейской кобылы протянул мне документы и, не попрощавшись, уехал. Значит, все-таки мы не террористы, раз нас отпустили без взятки... Были бы незаконопослушными гражданами – пришлось бы платить. Таких случаев нам рассказали массу, но об этом позже.

Вернувшись в «Патруль», я нажал клавишу стеклоподъемника, чтобы поднять стекло, и ответом мне стала тишина. Пробудить заснувший электромоторчик не вышло ни в результате многократных нажатий, ни уговоров, ни легких постукиваний. «Пал жертвой милиции», – подумали мы и дальше путешествовали «с ветерком», так как починить и поднять стекло оказалось практически невозможно в полевых условиях, а скотч нарушил бы высокую эстетику экспедиционного автомобиля.

Через Нальчик проехали беспрепятственно и быстро добрались до поста ГАИ на границе Кабардино-Балкарии и Северной Осетии-Алании. Перед шлагбаумом выстроилась длинная очередь, мы встали в ее хвост. Слева же, по встречной полосе, шел плотный поток «блатных» – машин с «корочками» и тех, кто готов был платить за быстрый проезд. Мы простояли минут тридцать, когда, наконец, подошел наш черед. Милиционер богатырского телосложения вежливо проверил наши документы, разузнал о целях поездки, осмотрел содержимое багажника и предложил пройти на регистрацию. Все максимально миролюбиво, но несколько напряженно.

– Куда едете? – спросил меня инспектор в окошке.

– В Назрань, к друзьям.

– Что везете?

– Да шмурдяк у них там всякий, туристический, журналисты они... – ответил за меня инспектор, досматривавший машину у шлагбаума.

Помешав документы в руках, словно колоду карт, офицер спросил:

– Журналисты... а аккредитация есть?

– Нет, мы же не войну едем снимать, а к друзьям, в гости, зачем для этого аккредитация?

– Полный досмотр, – недовольно сказал инспектор и протянул документы автоматчику, стоявшему все это время у меня за спиной.

Перегнав машину на площадку досмотра, мы с Андреем вышли из машины и открыли все двери.

– Ну, у вас же правда ничего нет запрещенного? – спросил, глядя на нас добрыми глазами, оператор АКМа.

– Нет, откуда, мы мирные люди...

– Ну езжайте тогда...

Не ожидая столь быстрой развязки, мы не заставили себя долго ждать и рванули вперед, ведь Микаэл – человек, к которому мы ехали в Назрань, брат Алауддина, уже начал заметно волноваться.

На круговом перекрестке на выезде из Беслана остановились на светофоре, пропуская пешеходов. Одинокий милиционер, стоявший от нас на расстоянии вытянутой руки на тротуаре, естественно, не смог удержаться от искушения остановить необычный автомобиль. Вежливо, даже дружелюбно пообщавшись с нами, не особенно обращая внимания на документы, он нас отпустил, желая всяческих удач. Узнаю тебя, Кавказ!

Следующий «контакт» с милицией на развилке Назрань – Владикавказ. Та же дружелюбность, но после разговора в воздухе повисла недосказанность. Чтобы разрядить обстановку, решаю подарить журнал. Сработало.

– Осторожнее там, – говорит один из инспекторов, более «русской» наружности, – вы не дома, вы люди иной веры, да к тому же славяне, светлые, никому не верьте, как бы вам не были рады... Удачи вам, доброе дело делаете.

Странно было слышать подобное предостережение, будучи уже в паре десятков километров от цели, но в сказанном милиционером есть логика. Они, осетины, хоть и «кавказцы» в наших глазах, но христиане, а потому Осетия – это древний плацдарм России на Кавказе, даже название города Владикавказ, нынешней столицы Северной Осетии, состоит из двух вполне понятных русских слов: владей Кавказом. Скромно и миролюбиво.

Дорога шла меж лесополос, вокруг ни огонька. Машин, ни встречных, ни попутных, давно нет... напряженная, мертвая атмосфера. Это Пригородный район – нынешняя зона конфликта между Ингушетией и Северной Осетией, за эти земли в 1992 году пролилось немало крови. Фактическими победителями из той бойни вышли осетины, теперь это зона оккупации, именно так называют ингуши данную территорию, здесь никто ничего не строит и не ремонтирует, а в светлое время суток можно увидеть следы давних боевых действий. Почему не налаживается инфраструктура и не развивается район? Просто все уверены, что этот мир – затишье перед бурей, и ингуши не берут реванш лишь потому, что на стороне Осетии федеральные силы.

Из-за очередного поворота показался пост, даже не пост, а первый на нашем пути настоящий блок-пост. Место, не раз «светившееся» на центральных телеканалах в сводках новостей и известное как Черменский круг. Круговой перекресток, сплошь загражденный бетонными плитами, колючей проволокой и огневыми точками. Останавливаемся у шлагбаума, к нам подходит военный с автоматом наперевес, просит подойти к посту на регистрацию. Сказано – сделано, регистрируемся, служивый очень вежлив, постоянно шутит, быстро вписывает нас в журнал и желает счастливого пути. Открывают заграждение, и мы выезжаем на круг... Куда ехать – совершенно непонятно, указателей нет, ведь местные все знают, а чужие тут не ходят. Притормаживаю прямо на кругу и спрашиваю у куда-то спешащего автоматчика, в какую из четырех сторон нужно податься, чтобы попасть в Назрань. Он, задорно улыбаясь, указывает прямо, на ощетинившийся перед нами блок-пост (такие же укрепления стоят на всех четырех выездах с кольца), и рассказывает, что налево дорога на Моздок, а направо – на Владикавказ. Желает удачи и идет своей дорогой, мы же отправляемся в указанном направлении.

Одновременно с нами со стороны Назрани подъезжает легковая машина, перед ней сразу открывают шлагбаум. Громко гогоча, солдатик приставляет ствол «Калашникова» в лоб водителю. Тот смеется – видно, что они давно знакомы. Хорошие шутки, эдакий кавказский салам! Думаю, если бы со мной так пошутили – пули можно было бы и не тратить, эффект оказался бы в прямом смысле слова сногсшибательным... Но нас просто пропустили. Снова пост, теперь уже назрановский. Очередная регистрация, и мы приехали!

В Назрани все спокойно

После звонка Микаэлу и недолгого поиска мы прибыли к нему домой, хозяин ждал нас у ворот. Минута – и машина уже во дворе, ворота закрыты, мы обмениваемся приветствиями.

Впервые увидев друг друга, стараемся установить контакт, но по всему видно, что нам тут рады. Сам Микаэл – красивый, статный мужчина средних лет с интеллигентной внешностью и проникающим, горящим взглядом, сразу расположил нас к себе, и мы почувствовали себя в безопасности, ведь определенное напряжение в душе от осознания того, что мы находимся в Ингушетии, безусловно, присутствовало. Мать Микаэла, пожилая красивая женщина Аза Идрисовна, несмотря на плохое самочувствие, накрывала на стол, а мои знакомые по Nissan-4x4-Club уже спешили к нам на встречу. Вечер обещал быть обильным на знакомства.

Большая комната, где мы ужинали, была сплошь увешана картинами, на которых были изображены еще неведомая нам ингушская природа, древние башни, водяные мельницы. Краски, где-то теплые и мягкие, где-то строгие и холодные, пробуждали воображение, буйству фантазий способствовали и старинные предметы, стоявшие то тут то там, кувшины, деревянные ковши.

Наконец подъехали одноклубники, Микаэл пошел их встречать на улицу, а я вышел вслед за ним, за что и получил справедливый нагоняй – по традиции, принимать гостей и приглашать их в дом должен исключительно хозяин, а мне следовало ждать за столом.

Горячие приветствия с Баширом и Халитом вылились, несмотря на поздний час, в продолжение трапезы. Наш приезд совпал со священным месяцем рамадан, когда в светлое время суток мусульмане не имеют возможности есть и пить, и лишь вечером для них наступило долгожданное расслабление, хотя во всем прослеживалась умеренность. Об отсутствии спиртного на столе даже говорить не приходится – употребление алкоголя строго осуждается независимо от времени и повода, как, кстати, и курение. Правда, разрешен кальян, и объясняется это тем, что существовал он с древнейших времен, задолго до появления ислама.

Наш «легкий» проезд через все посты ребята объяснили просто – по их словам, нас попросту часто принимали за агентов ГРУ. Это сходство, с одной стороны, упрощает жизнь при общении с силовиками, но, с другой, может спровоцировать их противников.

Застолье продлилось недолго – время перевалило уже за полночь, а около шести утра нам нужно было выехать в горы. Предстояло перемещаться вчетвером на одной машине: я с Андреем, Микаэл и Халит. Башир, к сожалению, не смог составить нам компанию.

Утро пришло практически сразу. Когда мы проснулись, Аза Идрисовна уже хлопотала на кухне, Микаэл собирал вещи, а мы с Андреем в четыре руки пытались упихнуть все в наш автомобиль – ох уж и маленькая машина Nissan Patrol! В довершение всего приехал Халит с огромной видеокамерой и парой сумок, окончательно забившими все пространство в багажнике вплоть до потолка.

Перед выездом Микаэл вдруг обратил внимание на большие желтые наклейки на бортах нашего автомобиля с логотипом внедорожной гонки 33Challenge, где изображен вытянутый, как такса, кабан. Мой аргумент, что кабан – это не свинья, действия не возымел, и дабы отвести от себя проблемы по ходу путешествия по мусульманской республике, логотипы собственного соревнования пришлось удалить, поэтому лишь на части фотографий наклейки на дверях автомобиля присутствуют.

Мечты сбываются

Наконец мы тронулись в путь. Доехав до конца улицы, Микаэл вдруг вспомнил, что забыл какую-то вещь, и нам пришлось вернуться. Аза Идрисовна с внучкой стояла у ворот и была несказанно счастлива нашему возвращению – оказывается, у них есть такая примета, обратная нашей, русской: что-то забыть и вернуться – только к добру. Ну, значит, все будет хорошо!

Утро бодрило влажной прохладой, проникавшей сквозь вечнооткрытое окно, мы успешно преодолели назрановский пост и поехали в сторону Черменского. День обещал стать хорошим, небо ясным, а вороны сытыми – хитрые пернатые летали над дорогой и бросали на асфальт созревшие грецкие орехи, чтобы те разбивались. Устрашающий блок-пост тоже прошли успешно, хотя к Халиту возникли вопросы – он не служил в армии, и в его паспорте не было надлежащих отметок, соответственно, у служителей закона были небольшие претензии.

Если по Ингушетии с местными перемещаться хорошо и спокойно, то вот проехать с ингушами по Северной Осетии – идея не самая лучшая, сказывается национальный конфликт, тем не менее это самый ближний путь в Джейрахский район – жемчужину Ингушетии. В 1992 году, во время осетино-ингушской резни, Микаэл и его дед, Идрис Базоркин, побывали в плену. Тогда Микаэл лишился квартиры, в которой жил во Владикавказе. Незадолго до этого в начале Чеченской войны он потерял дом в Грозном. Именно после этих событий Микаэл перебрался в Назрань.

Идрис Базоркин вскоре после освобождения, не выдержав крушения того, во что верил всю жизнь, скончался. Сегодня его книга «Из тьмы веков» является, можно сказать, настольной для любого человека, интересующегося историей Ингушетии. Продолжение романа пропало во время захвата его в заложники и по сей день не найдено. В 1992 году, в разгар военных действий и конфликтов, похороны уважаемого всей республикой человека больше походили на боевую операцию – в родовой аул Эгикал гроб доставляли на БТРе.

Поездка по Владикавказу, учитывая состав нашей компании, была похожа на небольшую авантюру, и на остановки и фотосъемку мы время не тратили. Под колесами нашего внедорожника побежала лента Военно-Грузинской дороги. Обезвоженный осенний Терек бурлил и пенился слева от серпантина, и вскоре впереди показался мост – ворота в Джейрахское ущелье. Перед мостом и за ним расположены блок-посты, один осетинский, второй ингушский, всюду проверки. Тут уже потребовались те самые разрешения, которые Микаэл получил на всех нас в назрановском погранотряде. Бумаги обычно готовятся в течение недели, но к нашему приезду их удалось оформить буквально за три дня. Вся горная часть Ингушетии в последние годы стала практически недоступна для посещения без санкции пограничников. Что тому виной – обостренные отношения с Грузией или интересы ФСБ, как говорят в народе, доподлинно неизвестно, однако во многие горные районы сейчас не могут попасть даже ингуши, несмотря на то, что это земля их предков.

Расстояния здесь удивительно маленькие, как и вся республика. Не успели мы въехать в ущелье, как уже показался Джейрах, где мы должны были встретиться с еще одним человеком – Рамзаном Цуровым.

Высокий и стройный интеллигентный мужчина моментально расположил к себе. Несмотря на уразу, был накрыт богатый стол, противостоять этому было бесполезно – накормить гостя здесь считается святым делом (ведь хозяева понимают, что мы путники, а к тому же, люди с иными традициями). Тем более даже по исламу путешественник имеет право не держать пост, ведь ему требуются силы. Представляю, как тяжело приходилось Рамзану и его домочадцам готовить и не притрагиваться к яствам – кухня тут просто замечательная. Мы, к своему стыду, не смогли заставить себя не то чтобы не есть, но даже быть более умеренными в трапезе, что предписывает древний кавказский этикет.

На стенах висели картины, настоящая черкеска, кинжал, видно, что мы попали в дом к человеку, свято почитающему традиции. Жена и дочь, словно тени, старались незаметно услужить гостям, все происходило так естественно, что иногда было непонятно, когда именно пустая чашка чая была заменена на полную.

Перед отъездом нам предстояло вновь заняться ремонтом тормозов, опять потекших при подъезде к Джейраху. Та же тормозная трубка лопнула уже в другом месте. Еще раз укорачивать ее не стали и просто зачеканили, оставив Patrol лишь с тремя тормозящими колесами. Перед горным участком этот шаг был рискованным, но лучше знать, что у тебя есть три рабочих тормозных механизма, чем ждать нового подвоха от слабого узла, который может всплыть в самый неподходящий момент.

В Джейрахе мы встретили первую на своем пути настоящую боевую башню, хорошо сохранившуюся до наших дней. Мечты сбываются, вот она, уникальная ингушская архитектура, о которой так мало известно в России!

Восхождение

Наша цель на сегодня – Столовая гора (Мятт-Лоам), наивысшая точка Ингушетии, красивейшее святое место, с древнейших времен почитаемое у живших здесь народов. Основная изюминка этой части ознакомления с ингушской природой для нас с Андреем заключалась в том, что к цели предстояло идти пешком, а не пробираться на машине, как мы привыкли. И этот момент не мог не вызывать опасений, ведь наши проводники были людьми местными, заведомо более выносливыми и подготовленными. Одно обнадеживало – один из спонсоров нашей поездки, компания «Кемпинг-Тур», помимо кемпингового снаряжения предоставила под этот проект и специальные треккинговые ботинки Campus. В той обуви, которую мы используем для автотуризма, горные восхождения очень проблематичны.

Добравшись по очень крутым дорожкам до древнего аула Бейни, где нам предстояло оставить машину у дома одного из местных жителей, мы произвели заброску нашей группы и всех вещей до самой высокой точки, доступной для четырехколесной техники.

Навешав на себя рюкзаки, наш уже сдружившийся квинтет приступил к восхождению. Мне так долго ходить пешком уже давно не приходилось, а уж идти в гору и подавно. Усталость появилась почти сразу, и дальше оставалось идти, не обращая внимания на эту мелочь. Через час после начала нашего похода мы вышли к роднику, где прибавили к своей и без того немалой ноше еще по бутылке воды. Идти стало еще веселей. Вскоре на горы опустился туман, и видимость сократилась до сотни метров. Микаэл непрерывно рассказывал различные эпизоды из истории ингушского народа, любопытные были и легенды, частенько к этому разговору присоединялся и Рамзан, отлично знающий горы. В это время Халит, будучи работником местной телекомпании Nebiset media, носился взад-вперед по горной тропе с «Бетакамом», то обгоняя нас, то отставая, и старался запечатлеть наше восхождение. Естественно, ему доставалось больше, чем другим, а потому он сильнее всех мечтал, наконец, добраться до места. Мне же, напротив, каждый шаг приносил все новые переживания и впечатления, ведь все казалось новым, необычным. Диковинные растения, чистейший, будто дистиллированный, воздух, причудливые формы камней, напоминающих то черепаху, то притаившегося хищного зверя. Камни под ногами тоже были разными, рассыпчатая и скользкая галька переходила в глину, затем трансформировавшуюся в скалистую плиту, на которой был заметен след, бесчисленных ног людей всех времен и поколений... Отсутствие видимости привносило величественность моменту, ведь трудно было оценить, насколько высоко мы поднялись и сколько осталось идти. Воздушные потоки заставляли то закутываться и натягивать от холода на голову капюшон, то расстегиваться и прятать ветровку в рюкзак, поражаясь пришедшему теплу.

Стоило отстать на пару десятков шагов от группы, как, кроме шума ветра и покачивания покрытых капельками росы травинок, больше ничто не нарушало гармонии, единства человека и природы. Несколько раз, оглядываясь вокруг, я замечал Рамзана, вставшего на намаз. Это удивительно красивое и торжественное зрелище, в то же время настолько интимное, что невольно отводишь взгляд, боясь помешать человеку, нарушив его диалог со Всевышним. Для него в момент молитвы не существовало ни нас, ни ветра, ни мороси, оседавшей на одежде. О присутствии живого существа среди безмолвных скал напоминал лишь затерянный в тумане неподвижный силуэт…

Микаэл вел свой неторопливый монолог, а я периодически отрывался вперед по тропе или, наоборот, отставал, осмысливая происходящее. Даже не знаю, что больше впечатляло, древность ли открывавшейся нам культуры, гордость ли народа, трагизм его жизни под властью России с отъемом земли и депортацией, терпимость ли и мудрость. А главное – увиденное, услышанное и прочувствованное мной, словно волны, разбивалось о скалы стереотипов, сложившихся в сознании за годы чтения советской прессы...

Внезапно сильный воздушный поток ударил в лицо – мы вышли на хребет Столовой горы. Ноги уже с трудом передвигались – теперь мы перемещались по самому гребню, все время вверх. Слева и справа от нас, все укутанные туманом, словно охотничьи ямы, простирались пропасти, и от исключительности момента бежали мурашки по спине. Одна радость – Микаэл чувствовал себя здесь как дома и уверенно вел нас к месту ночлега – бытовке связистов, обслуживающих антенны, установленные на горе. Рамзан незадолго до этого ушел вперед, на разведку, и теперь нам предстояло в кромешной темноте не пройти мимо друг друга и нашего убежища. Вскоре, когда силы подходили к концу, мы услышали окрик Рамзана – он был уже дома и звал нас, работая маяком. День выдался урожайным на события. Первые увиденные башни, первое восхождение, первая горная вершина, первая страница в нашем путешествии в страну вайнахов…




По материалам сайта wwwboards.auto.ru









Рейтинг@Mail.ru